Вспышки

[so-clumsy]

Название: Вспышки
Автор: Clumsy
Персонажи: почти все, джен
Рейтинг: PG
Дисклеймер: все принадлежит тому, кому принадлежит
Саммари: При всем желании вписаться в канон, иногда встречаются противоречия; середина третьего сезона. Джек вернулся в лагерь вместе с Другой, и выжившие в катастрофе пассажиры рейса 815 пытаются понять, что им делать дальше.
Предупреждение: ненормативная лексика, спойлеры к третьему сезону.


– У меня от нее мурашки по коже, – сказал Хёрли.
Сойер промолчал.
– Какая-то она… странная...
– Ты всегда так щедр на откровения, Стрипирелла?
Хёрли махнул рукой, развернулся и пошел к своей палатке: в такие минуты находиться рядом с Сойером было также приятно, как оказаться на муравейнике без штанов.
За его спиной Другая, которую привел Джек, сидела у разведенного костра и, не отрывая глаз, смотрела на пламя. Может быть, она не догадывалась о наблюдении, а может, ей было все равно. Оранжевые блики плясали на ее лице, ветер шевелил светлые волосы, Джулиет улыбалась...
Сойеру уже доводилось видеть такое: это была улыбка человека, сделавшего выбор между «ты» или «тебя», – усталая, сардоническая и бесконечно терпеливая. Наконец, Джулиет встала и направилась к тенту, где устроил ее доктор.
– Спокойной ночи, Джеймс, – негромко произнесла она, проходя мимо.
– Сладких снов, Мона Лиза, – пробормотал он ей вслед и, переждав несколько минут, приблизился к угасшему огню.
У самой кромки углей он увидел то, что искал: обгоревший обрывок бумаги с почерневшими краями и несколькими уцелевшими словами, набранными мелким шрифтом.

Профессионал

«Она тебе нравится», – Хиббс отхлебнул виски, указав на брюнетку за стойкой бара, ждущую Сойера.
Тот окинул его тяжелым взглядом.
«Не твое дело».
«К счастью, это так, – легко согласился Хиббс. – Меня волнует лишь доход... ну и приятно наблюдать за работой профессионала».
Сойер в последний раз затянулся сигаретой и с силой раздавил окурок в пепельнице.
«Я слышал, есть такие сукины дети, которые сначала нагадят, а потом хотят, чтобы их наказали... Тебе такое знакомо, Леопольд?» – процедил он.
«Каждый раз об этом думаю, глядя на тебя, – Хиббс улыбнулся по-буддистски безмятежно, (или это было наследие Вудстока?), и совсем другим тоном – резким и оценивающим – спросил:
«Как ее зовут?»
Ответ пришел не сразу.
«Лиз».
«Неправильно. Ее зовут «Мисс Неплохая Попка». Или «Хуанита». Если совсем уродина – «Мой сладкий билет в Вегас»... Ты ведь хочешь быть профессионалом, малыш?»
«Еще раз назовешь меня так, и станешь Мистером-без-яиц», – тихо сквозь зубы проговорил Сойер.
Хиббс рассмеялся.
«Это все игра, а в игре никто не называет своих настоящих имен. Для нее это может быть способ развеяться или любовь всей ее жизни, но для тебя это только игра. Пока ты это понимаешь, ты выигрываешь – профессионал всегда обыграет любителя. Все, что тебе нужно – делать ставки и срывать банк».
Он допил виски из стакана, но перед ним стояла еще почти полная бутылка «Jameson».
«Ну, а тебя как зовут, приятель»?
Сойер не сводил глаз с ожидавшей его женщины.
«Сойер», – сказал он наконец.
Хиббс налил себе еще виски и отсалютовал ему стаканом».

* * *
На Острове не бывало сумерек, день был днем, а ночь была ночью, и ничего между. По утрам солнце выпрыгивало из-за горизонта, как чертик из шкатулки, а вечерами всегда ныряло в море быстрее, чем выжившие при крушении самолета люди успевали разобраться с накопившимися делами. Проходило всего несколько минут, – и от заката не оставалось и следа. Где-то вдали темное ночное небо сливалось с океаном, волны мягко набегали на берег и незаметно растворялись в песке... За четверть часа они почти подкрались к нему, но Джеку не хотелось вставать и переходить на другое место.
Он долго сидел неподвижно, но это была напряженная неподвижность, словно за миг до удара в драке, сосредоточенная и непредсказуемая. Сквозь шум прибоя стали слышны приближающиеся шаги, Джек поднял глаза и различил в темноте женский силуэт – маленькую фигурку в шортах и бесформенной футболке. Почти сразу до него донесся звонкий возглас:
– Привет!
– Привет, – улыбка вышла натянутой.
Клэр немного замешкалась под его испытывающим взглядом и протянула ему картонную коробку с крекерами и бутылку воды.
– Я подумала, ты не откажешься, – смущенно сказала она.
Джек взял упаковку и поставил ее около себя.
– Спасибо, но я уже ужинал.
– Я видела. Снова с ней… с Джулиет, – она присела рядом. – Просто иногда хорошо пожевать чего-нибудь на ночь.
На этот раз улыбнуться было легче.
– Да, неплохо… – он достал горсть печенья, протянул ей и, скорее, из вежливости попробовал сам. – Соленые?
В его голосе прозвучали привычные теплые нотки, и к Клэр вернулась ее непосредственность.
– Люблю соленые крекеры со сладким кофе... – она вздохнула, словно говорила о чем-то несбыточном.
Джек жестом предложил ей взять еще. Они немного помолчали.
– Хороший ветер... завтра будут волны для серфа, – Клэр подставила лицо колким морским брызгам и поймала на себе удивленный взгляд. – Что? – рассмеявшись, спросила она. – Я же выросла в Австралии... и не всегда была неповоротливой беременной толстухой...
– Я не имел в виду...
– А ты не увлекаешься? – перебила она, тут же отметая ненужные оправдания. – У нас почти все в выходные ездят на пляж, ловят волну... Хотя не думаю, чтобы у тебя было много выходных...
В одно мгновенье ее лицо – лицо юной девчонки – приняло спокойное и серьезное выражение.
– Странно, да? – задумчиво проговорила она, глядя на океан.
– Что?
– Вернуться сюда и увидеть, что все идет по-прежнему. Хотя чувствуешь, что все должно было измениться.
Губы Джека дрогнули, словно ему хотелось выругаться, а оставалось лишь смеяться над собой, и он ничего не ответил. Волны подступили почти к самым ботинкам, при желании можно наклониться и дотронуться пальцами до убегающей воды.
– Как Аарон? – спросил он после небольшой паузы. – Если что-то нужно …
Клэр благодарно улыбнулась.
– Нет. Я просто хотела узнать, как ты… Ты выглядишь измотанным, – заметила она.
Он опустил голову и поморщился.
– Когда я вернулась от них, – мягко продолжила она, – все только и ждали, что я вот-вот превращусь в монстра... Ты сам тогда сказал: им нужно время. Может, сейчас все и держатся насторожено… просто ты привел одну из них… и избегаешь нас… и ничего не рассказываешь…
– Не надо, Клэр.
Ее взволнованный голос смолк.
Джек повертел зажатый в руке крекер, словно не знал, что с ним делать.
– Ты не бегаешь? – вдруг спросил он.
Клэр удивленно на него посмотрела.
– Знаешь, когда бежишь на длинную дистанцию, где-то ближе к концу перестаешь чувствовать нагрузку, бежишь, будто так и надо, на втором дыхании. Но... если остановишься, то потом начать заново очень трудно.
Он замолчал, словно пожалел, что сказал лишнее, – так мгновенно закрывается ладонь, собираясь в кулак, – и резко поднялся с песка.
Клэр обернулась вслед за ним.
– Но можно же просто пройти немного. Не обязательно сразу бежать, – неуверенно предложила она.
Пустой взгляд Джека скользнул над ее головой по волнам, наползавшим на песок.
– Больше не хочу, – ответил он. – Ни идти, ни бежать.

* * *
Шум джунглей – теперь Сан знала это, – совсем не те записи звуков природы, которые она иногда ставила дома, ожидая мужа с работы. Это тревожный шелест травы и листьев за спиной, это однообразный и утомительный шорох волн и песка, это раздражающее жужжание насекомых, слетающихся на огонь... И иногда – звук шагов.
– Не спится? – негромко произнесла Кейт, присаживаясь к костру.
Она скрестила ноги и удобно устроилась на песке, словно собиралась провести здесь остаток вечера, но это уже не могло ввести в заблуждение тех, кто узнал ее на Острове: стоит подуть ветру, и перекати-поле тут же сорвется с места.
Сан пожала плечами.
– Я слушаю, – ответила она.
– Что именно? – ее подруга выглядела оживленной и, может быть, немного расстроенной.
– Себя, наверное.
Кейт замерла на мгновенье, а потом потянулась вперед и поворошила палкой угли в костре: непослушные вьющиеся волосы плотной завесой скрыли ее глаза и щеки.
– Что-то не так? – спросила Сан.
Для нее всегда оставалось загадкой, как человек с таким выразительным лицом может настолько ловко скрывать свои истинные чувства.
Кейт привычно убрала мешающиеся пряди назад и вымученно улыбнулась.
– Нет... нет.
– Ты выглядишь... напряженной. С тех пор, как вы вернулись, вы все будто ждете чего-то... – Сан говорила медленно: то ли подбирала слова чужого языка, то ли не хотела быть навязчивой. – Ты веришь ей?
Кивком головы она указала в сторону новой палатки на пляже.
– Я ей не верю, – тут же отозвалась Кейт.
Кореянка промолчала, не стала спрашивать, почему тогда эту женщину, Другую, привели к ним лагерь.
– Сойер следил за ней весь вечер, – вместо этого сказала она.
– Он вернулся? – взгляд Кейт скользнул по опустевшему к ночи пляжу и возвратился к искрам, взлетающим в темное небо. – Я его не видела.
– Вернулся, – подтвердила Сан. – Джин и Херли искали его вчера, но не нашли. А сегодня он появился после ужина и, кажется, уже успел обидеть Херли... Я слышала, Роуз говорит, что Сойер как кубик Рубика: все грани разного цвета, и ты никогда не соберешь их, как надо.
– Он гораздо проще, – Кейт с силой воткнула палку в песок и одним стремительным и легким, как порыв ветра, движением поднялась на ноги.
Сан придвинулась к огню и обхватила себя руками.
– Так странно, – вдруг сказала она, и Кейт невольно остановилась. – Когда мы только разбились на этом острове, мы были гораздо ближе друг другу. Тогда мы действительно были вместе, чтобы выжить. Сейчас все разделились на маленькие группки... Все что-то скрывают... Локк ушел. Джек привел эту женщину... Никто никому не верит.
– Мы просто пытаемся выжить, – Кейт повернулась к ней, но не села рядом.
Темные непроницаемые глаза Сан внимательно изучали ее, словно искали ответ на так и не прозвучавший вопрос.
– Нет никаких «мы», Кейт, – наконец медленно проговорила она. – Здесь одиноко, как в пустыне.
Подруга ободряюще улыбнулась ей.
– Ты не одинока.
Сан приложила руку к животу и в тот же миг почувствовала, как кто-то обнимает ее за плечи. Подошедший к костру Джин кивнул Кейт, которая заметила его раньше, и вновь притянул к себе жену.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он на родном языке. – Уже поздно.
Муж обнял ее и повел к их палатке. Если бы они обернулись, то увидели, что Кейт недолго оставалась у огня одна.

* * *
По кромке прилива, не глядя по сторонам, шел человек, шел быстро, будто злился на кого-то. Сойер пригляделся: определенно злился на себя. Он сделал несколько шагов навстречу и вдруг споткнулся в темноте о камень.
– Сукин сын! – выругался он и со всей силы пнул булыжник ногой.
Джек услышал шум и посмотрел в его сторону.
– Что еще, Сойер? – спросил он, подходя ближе.
– Уже отзываешься? – не смог удержаться он.
Джек пробормотал что-то про себя и собрался пройти мимо. Сойер заступил ему дорогу.
– Говорят, док, ты не слишком хотел покидать Стэпфорд? – он произнес фразу лениво, как это может южанин. – Комфортабельные условия, длинноногая блондинка-киборг в качестве обслуживающего персонала...
Джек повернулся к нему резко – весь и сразу, неуклонно, как стрела компаса на север, – и они едва не столкнулись.
– Заткнись, – привычно сказал он.
Сойер смерил его тяжелым взглядом – так смотрят, когда любые выражения, приходящие в голову, кажутся недостаточно крепкими, – и растянул губы в улыбке.
– Или что, док?.. Вечная проблема – у тебя никогда не хватает аргументов.
– Это не твое дело, – отрезал он.
– Полегче. Я слышал, нервные клетки не восстанавливаются.
– Чего ты хочешь, Сойер?
– Просто хочу понять, почему ты так ей веришь?
Джек не отвечал и не пытался уйти. Он выглядел так, будто ему все осточертело донельзя.
– Тебе не нужно было приводить ее, Джек, – твердо, словно имел право говорить так, произнес он. – Люди ее боятся.
– С каких пор это тебя волнует?
Сойер натянуто усмехнулся и пожал плечами.
– Долбанные Другие... Может, меня слишком сильно приложили головой о клетку или они подсыпали что-нибудь в медвежье печенье... или у меня проснулась совесть.
Джек взглянул на него удивленно, будто встретил человека, который два раза переболел ветрянкой, вздохнул и машинально провел рукой по затылку: короткие волосы слегка кололи ладонь.
– Я знал одного хирурга… – медленно начал он, сомневаясь, стоит ли говорить дальше: ни один комментарий не перебил его, и он продолжил: – У него была поговорка: «Совесть – тысяча свидетелей»...
– И что с ним стало? – равнодушно спросил Сойер.
Джек засунул руки в карманы.
– Он плохо кончил.
Сойер смерил взглядом худощавую фигуру в рваных джинсах и грязной футболке.
– Разбился на необитаемом острове? – с иронией спросил он и вдруг услышал приглушенный смешок.
– Ушел в пластическую хирургию, – ответил Джек.
Сойер пристально смотрел на него.
– Это что, какая-то притча, док?
Джек неловко пожал плечами.
– Просто вдруг вспомнилось.
– Хорошая память,
– Тебе бы тоже не помешало.
– Что ты имеешь в виду?
– Джулиет помогла вам бежать.
– Она себе на уме, – спокойно возразил он и изучающе взглянул на Джека исподлобья. – В чем твоя проблема, док?
Тот опустил голову и улыбнулся, но в этой улыбки не было ни грамма веселья, – лишь разочарование, усталость и злость.
– У меня никогда не хватает аргументов, – ответил он.
– Сукин ты сын!

* * *
– Привет!
– Здравствуй, большая мамочка, – Кейт не удержалась от смешка.
– Эй, не нужно обзываться, – движения Херли стеснял Аарон, которого он крепко прижимал к себе, поэтому вместо того, чтобы махнуть рукой, Херли сильнее обычного качнул малыша. – Это что, заразно?
– Прости, – она улыбнулась, чуть склонив голову на бок.
– Хочешь подержать его?
На ее лице мелькнуло растерянное выражение, сменившееся смущением.
– Нет. Я не очень... не очень лажу с детьми.
Херли, похоже, не удивился ее ответу.
– Клэр просила приглядеть за ним, пока она немного пройдется, – объяснил он.
Кейт бросила взгляд на океан, однако уже было слишком темно.
– Я ее видела, – только и сказала она.
Херли немного подождал, но Кейт больше ничего не добавила.
– Так... – проговорил он, когда стало ясно, что продолжения не будет, – вы с Джеком поссорились?
Кейт, прищурившись, посмотрела на него.
– Почему тебя это волнует?
– Ну, просто... может, теперь он на их стороне?
– Не говори глупостей, – отрезала она.
– Просто, знаешь, люди ведь меняются, – Херли замялся и, кажется, пожалел, что вообще начал этот разговор.
Отвернувшись, Кейт нахмурилась, между бровями появилась трогательная впадинка, придававшая ей вид маленькой девочки, впервые столкнувшейся с жестокостью мира. Она обхватила себя руками, будто продрогла, и молчала.
– Ты молодец, что решил помочь Клэр, – сказала она наконец.
На лице Херли ясно читалось огромное желание побыстрее уйти. Он оглянулся по сторонам, но вокруг никого не было, лагерь, казалось, стих до утра.
– Так... насчет Джека, ты уверена?.. – отчаявшись, спросил он.
Кейт смерила его таким ожесточенным взглядом, что Херли невольно отступил назад.
– Хмм, ладно... нам уже пора спасть, – пробормотал он, перехватывая младенца поудобнее.
Развернувшись, он сделал несколько шагов, когда услышал за спиной ее ровный голос.
– Спокойной ночи, Херли, – донеслось до него.
– Э-ээ, да, Кейт... тебе того же, – немного нервно отозвался он и поспешил к палатке Клэр.
Темноту ночи прореживали сигнальный костры, зажженные по всему лагерю, но Херли несколько раз споткнулся, увязая ногами в песке. Он шел, не оборачиваясь, беззвучно шевеля губами.

– Ты это видел, приятель? – обратился он, наконец, к мирно посапывающему у него на руках Аарону. – Она посмотрела на нас, как... как та блондинка из тарантиновского фильма.
Малыш безмятежно вздохнул во сне.

Потерянный мальчишка

В детстве мама звала ее «потерянным мальчишкой». И дело было даже не в том, что Кейт никогда не дружила с девочками, – ее всегда окружали соседские сорванцы, – просто она обожала диснеевского «Питера Пэна». Она могла смотреть этот мультфильм раз за разом, день напролет, доходя до конца и тут же перематывая кассету на начало.
Когда отец (не настоящий, но единственный, которого она знала) спрашивал ее, кто же ее любимый герой, Кейт никогда не называла Венди. Ей нравились индейцы, пираты, потерянные мальчишки – разумеется – и крокодил.
«Он тикает», – простодушно говорила она, словно это что-то объясняло.
Том не любил, когда она застревала у телевизора. Он предпочитал гулять на улице. Вместе они облазили все деревья и заборы в округе. Когда мама залечивала ее очередную царапину, то обычно обреченно вздыхала (не слишком искренне, на взгляд Кейт), что у нее растет не дочь, а сущее наказание.
Но куда больше доставалось Тому. Миссис Бреннан не одобряла дружбы с непоседливой девчонкой из дома напротив. «Она тебя однажды в могилу сведет», – говорила она, смазывая йодом украшенные ссадинами локти и коленки сына. Том при этих словах улыбался от уха до уха. Он знал, что Кейт и не на такое способна.
А потом Том – конечно же – влюбился в нее, но ничего путного из этого не вышло. Когда после выпускного он – как это глупо звучит – лишил ее девственности (как будто Кейт можно чего-то лишить – скорее она сама отбрасывала все лишнее), ничего не изменилось.
Кейт была отличным приятелем, но совсем неподходящей подружкой. Том хотел чего-то, что она не могла ему дать: он хотел повзрослеть и устроить свою жизнь, а она никогда не думала о том, что будет завтра.
Однажды – это было в августе перед его отъездом в колледж – Том зашел за ней, но застал дома только миссис Янссен.
«Кейт отправилась с отцом на охоту, – сказала она. – Не знаю, когда они вернутся».
И Том понял. Он уехал, не оставив Кейт даже записки – не то чтобы она в ней нуждалась или ждала... Он сделал это для себя, чтобы перестать надеяться. Он выбил бы в камне над входом в колледж: «Оставь надежду всяк сюда входящий...» – если бы точно знал, что это поможет.
Несколько лет спустя, когда он уже заканчивал интернатуру, Том вернулся на каникулы домой и узнал, что сделала Кейт. Ему рассказала об этом Диана, ставя на стойку его заказ – чашку эспрессо. Она подала счет и сказала:
«Я всегда знала, что с ней будет так...»
Ведь так бывает всегда, пока дети веселы, бесхитростны и бессердечны.

* * *
В косых лучах восходящего солнца двое стояли у кромки воды, укрывшись за изгибом берега от пробуждающегося лагеря. Цепочки следов, еще не тронутые бризом с океана, тянулись до того места, где песок сменяли крупные черные валуны. Ни один из собеседников не присел на камень: Саид стоял свободно, время от времени осматривая пустынный пляж, и молча слушал, Сойер говорил раздраженно, в его речи сильнее обычного был слышен тягучий южный акцент. С недовольным вздохом он прочел уцелевшие слова:
– «...Lumine tuo videbimus...» Что, черт возьми, это означает?
– Интересно, – Саид осторожно взял в руки обгоревший обрывок бумаги. – Ты показывал это кому-нибудь?
Его взгляд, как черная дыра, одновременно затягивал и давил, так что становилось трудно дышать. Сойер не отвел глаз, не ответил, – улыбнулся: на щеках появились ямочки, но в эту минуту никто не назвал бы их милыми.
– Хорошо, – Саид кивнул, – другого ответа ему не требовалось, – и вернул ему записку. – Мы сами разберемся.
– Значит, доку ты не доверяешь? – в голосе Сойера сомнение было слито с иронией.
– Я его не понимаю, – поправил Саид.
– Думаешь, эта блондинка запудрила ему мозги?
Бывший военный спокойно и терпеливо, словно объяснял очевидное, произнес:
– Мы не знаем, что произошло, когда его держали там, не знаем, почему они бросили свои дома и ушли, оставив эту женщину с нами, не знаем ничего о ней и ее прошлом. Мы должны быть осторожны.
Сойер прищурился от бликов солнца на воде.
– Мне все равно, – сказал он наконец. – Это ваши с Мата Хари игры.
Саид неторопливо подвернул штаны до колен и зашел в океан, а потом обернулся. Он стоял против солнца, невозможно было разглядеть выражение его лица.
– Я знаю, когда мне лгут, – произнес он.
– Рад за тебя, мастер Йода, – мрачно отозвался Сойер.
– И тебе не все равно.
Сойер промолчал.
Саид развернулся навстречу солнечным лучам и закрыл глаза. Волны с тихим всплеском набегали на берег, ласково окутывали собой камни и мягко сползали обратно в океан. От его фигуры веяло безмятежностью, словно в запасе у него была вечность.
Солнце слепило глаза, и Сойер перевел взгляд со своего спутника на поворот, за которым скрывался лагерь.
– Мы для них как подопытные крысы, – неохотно проговорил он. – Я видел, как эта блондинка, не поморщившись, убила одного из своих... Я больше не хочу участвовать ни в каких экспериментах.
– Хорошо, – сразу же, будто только и ждал этих слов, отозвался Саид.
– Ладно, – нехотя согласился Сойер.
И поскольку Саид, казалось, полностью погрузился в медитацию, он повторил:
– Ладно... Может это какой-то код? Или снова французский?
Саид внимательно посмотрел на него.
– Похоже. Не могу сказать точно.
– И как же мы это узнаем, Ниро?
– Зададим вопросы тому, кто знает.

* * *
В одеяле, которое когда-то было пледом из самолета, за ночь оказалось полно песка. Песок был везде: в одежде, в обуви, в волосах... Джулиет вытряхнула плед и аккуратно сложила его, распустила и снова скрутила волосы в хвост. Взгляды выходивших из палаток на пляж людей, как песок, проникали отовсюду и кололи.
Джек подошел к ней и заслонил от остальных. Он протянул бутылку воды, и Джулиет с наслаждением сделала глоток.
– Я им как кость в горле, – сказала она затем.
Джек пожал плечами.
– Они просто боятся.
– Я знаю.
Она вернула ему бутылку, он плотно закрыл ее и убрал в рюкзак.
– Ты не передумал? – Джулиет сама улыбнулась этому вопросу: она уже знала ответ.
– Сейчас возьму еду, и пойдем, – Джек поставил рюкзак рядом с ней и направился к «кухне», где на самодельных полках стояли продукты, чудом доставшиеся выжившим в авиакатастрофе пассажирам рейса 815.
Джулиет набрала воды и уложила две бутылки в свою сумку. Ей оставалось затянуть последний ремешок, когда на нее упала чья-то тень. Выпрямившись, она встретилась взглядом с Саидом. Рядом с ним, хмуро ее рассматривая, стоял Сойер.
– Мы бы хотели поговорить с тобой, – бесстрастно произнес Саид.
Краем глаз Джулиет увидела, что многие оставляют свои обычные занятия и внимательно следят за происходящим. Джек быстрым шагом подошел к ней, за ним спешила Кейт.
– Что здесь происходит? – напряженно спросил он.
Саид ответил прямо:
– Эта женщина, которую ты привел, продолжает что-то скрывать от нас. Я хочу знать, что.
– Оставьте ее в покое, – жестко – это прозвучало как приказ – произнес Джек.
Саид покачал головой.
– Мы все здесь рискуем своими жизнями. Она расскажет нам, все что знает.
– Будешь пытать и ее?
В тишине, последовавшей за этими словами, Джулиет вдруг особенно четко увидела, что оба спорящих уже стоят друг напротив друга, готовые к драке. Между ними будто висел плотный заслон, из-за которого они никого не слышали. По одну сторону заслона был гнев, а по другую – подозрения.
Кейт протиснулась между ними, встав лицом к Джеку.
– Прекрати это, – сказала она, ее глаза, как магнитом, притянули его взгляд.
– Не вмешивайся, Кейт, – зло ответил он.
– Остынь, док, – Сойер встал рядом с ней и протянул Джеку листок, – пусть только твоя подруга объяснит нам кое-что.
– Что это? – спросил он уцелевшую в огне фразу.
Кейт пристально следила за тем, как меняется выражение его лица от настороженности к непониманию. Джулиет тоже с тревогой наблюдала за ним. И молчала.
– Джулиет? – настойчиво повторил Джек.
Другая с сожалением смотрела на него, понимая, что он не отступится. Она вздохнула и ответила ровным голосом:
– Они из твоего дела, которое дал мне Бен, прежде чем... перед тем, как я познакомилась с тобой.
– Из моего дела, – с сомнением повторил Джек.
– Да, – Джулиет скрестила руки на груди.
Саид, Сойер и Кейт заключили ее в кольцо взглядов, которое почти ощутимо душило.
– А почему ты его сожгла, Доктор Зло?
Другая посмотрела на Сойера.
– Потому что, Джеймс, – просто сказала она, – Бен хотел, чтобы Джек его увидел.
– Я не понимаю, – растеряно произнесла Кейт.
– Ты в этом не одинока, Веснушка.
– Послушайте, – негромко и спокойно проговорила Джулиет, – так, наверное, она когда-то защищала свой диплом, – разве вы не видите, что этот остров – ловушка? Ему... Бену нельзя верить. Он управляет всеми, кто живет здесь... Высасывает из человека все да капли, опустошает морально и физически. Его люди верят, что творят рай на земле, но на самом деле... они создают пустыню.
Сойер и Кейт переглянулись, выясняя, насколько каждый их них поверил ее словам.
Саид не позволил себе отвлечься.
– На каком языке это написано? – спросил он.
Джулиет пожала плечами.
– Это латынь... Джек, куда ты?
Тот вскинул рюкзак на плечи, словно для него все уже было ясно, и сделал несколько шагов в сторону джунглей.
– Нам пора, – ответил он, не обращая на остальных внимания.
Джулиет кивнула. Она тоже подняла с земли сумку и пошла вслед за ним.
– Так что там написано? На латыни? – крикнул Сойер им в спину.
Никто ему не ответил.
Оставшиеся в лагере обменялись раздраженными взглядами, а затем негромко в разнобой заговорили.

Для себя

«Слишком резко. Мягче... Боже, Джек, надеюсь, хирург из тебя выйдет лучше, чем пилот... Чуть больше вправо... и снижайся... Тебе нужно персональное напоминание, что пора выпускать закрылки?..»
Маленькая цессна жестко приземлилась и побежала по посадочной полосе, постепенно замедляя ход. Майк поморщился, наблюдая за этим. Спустя несколько минут он увидел, как из кабины вылез его ученик, и стянул наушник.
«С той старой леди, миссис Калвелл, гораздо проще, – сказал он, когда Джек подошел к нему. – Она всегда делает то, что я говорю».
Новичок широко улыбнулся.
Майку хотелось дать ему подзатыльник.
«Зачем ты вообще все это затеял? – раздраженно спросил он. – Ты не похож на бездельника, которому больше нечем заняться...»
Джек опустил голову, – отец всегда говорил, что одним этим жестом он сразу же себя выдает.
«Просто... просто это то, что я делаю для себя», – наконец нехотя ответил он.
«Хочешь кому-то что-то доказать?»
«Нет, – сказал Джек таким тоном, словно Майк так ничего и не понял. – В этом все и дело. Это только для меня».
«Да уж... это тебе не людей кромсать, – взгляд инструктора задержался на обтекаемых контурах цессны, как на фигуре любимой женщины.
Джек помрачнел и промолчал.
Майк будто очнулся и сухо спросил:
«Послезавтра тебя ждать? Тебе все равно еще нужно налетать часы».
Джек покачал головой.
«Не могу. У меня выпускной».
Он как наяву представил просторный зал, стены обшиты деревянными панелями, на кафедре герб Университета, светло-синий с белой лентой, по которой вьется надпись «In Lumine tuo videbimus lumen»*, люди вокруг и клятва, с которой началось их обучение и которой все закончится... Джек ненавидел клятвы. Для него это было чем-то противоестественным, как стриптиз на публике.
Он вздохнул и, не оглядываясь, вошел в ангар.

* * *
– Давным-давно на одном далеком-предалеком острове группа повстанцев сражалась с галактической Империей. Рыцарь-джедай, принцесса и контрабандист попали в плен к ублю... э-ээ... к зловещему Императору. С ними был еще и мохнатый коврик Чуи, но Император не стал тратить на него свое время и отпустил Чуи подобру-поздорову в лагерь повстанцев... И вот джедай помог сбежать принцессе и контрабандисту, а сам остался во дворце Императора, потому что встретил там...
Херли медленно обернулся и его худшие опасения оправдались: за его спиной стояла Клэр, которая рассмеялась, как только поняла, что ее обнаружили
– Она не похожа на Дарта Вейдера, – сквозь смех проговорила она. – И спасибо, что снова посидел с Аароном.
– Не за что... – он неловко передал ребенка матери и машинально разгладил футболку. – Конечно, она не похожа на Вейдера. Вейдер гораздо круче... Правда, она, – честно добавил Херли, – посимпатичнее.
Привычно укачивая малыша на руках, Клэр смотрела на то, как собравшиеся на пляже люди все яростнее спорят друг с другом.
– Она могла бы быть его сестрой, – невпопад продолжил ее добровольный помощник.
Клэр перевела на него удивленный взгляд.
– Чьей сестрой?
– Ну, Люк же нашел свою сестру... То есть... я хотел сказать... неважно.
Клэр рассмеялась.
– Мы не в «далекой-предалекой галактике», Херли, – сказала она.
Тот пожал плечами и поднял глаза к затянутому облаками небу.
– Не уверен, – ответил он. – Этот остров такой странный... Иногда мне кажется, что пока мы летели на самолете, мы пролетели сквозь дыру в пространстве и попали в другой мир.
В этот момент Кейт резко вклинилась между Саидом и Джеком, разводя их в стороны. Клэр неосознанно прижала к себе малыша.
– Просто нам нужно научиться здесь жить. По-новому, – задумчиво проговорила она.
Херли исподлобья наблюдал за разгорающейся ссорой.
– Нет, – неуверенно произнес он. – Не надо по-новому. Тогда это будет как у них... Других. Нужно... э-ээ... просто по-человечески.

* In Lumine tuo videbimus lumen – лат. В свете твоем увидим свет – девиз Колумбийского университета.